Хемингуэй, Эрнест

gigatos | 11 ноября, 2021

Post Views: 323

Суммури

Эрнест Миллер Хемингуэй (21 июля 1899 — 2 июля 1961) был американским романистом, писателем, журналистом и спортсменом. Его экономичный и сдержанный стиль, который он назвал теорией айсберга, оказал сильное влияние на художественную литературу XX века, а его авантюрный образ жизни и публичный имидж вызвали восхищение у последующих поколений. Хемингуэй создал большую часть своих произведений в период с середины 1920-х до середины 1950-х годов и был удостоен Нобелевской премии по литературе 1954 года. Он опубликовал семь романов, шесть сборников рассказов и две нехудожественные работы. Три его романа, четыре сборника рассказов и три нехудожественных произведения были опубликованы посмертно. Многие из его произведений считаются классикой американской литературы.

Хемингуэй вырос в Оук-Парке, штат Иллинойс. После окончания средней школы он несколько месяцев работал репортером в газете «Канзас-Сити Стар», а затем отправился на итальянский фронт, чтобы завербоваться водителем санитарной машины в Первую мировую войну. В 1918 году он был тяжело ранен и вернулся домой. Опыт военного времени лег в основу его романа «Прощай, оружие» (1929).

В 1921 году он женился на Хэдли Ричардсон, первой из четырех жен. Они переехали в Париж, где он работал иностранным корреспондентом и попал под влияние писателей-модернистов и художников-эмигрантов «потерянного поколения» 1920-х годов. Дебютный роман Хемингуэя «Солнце тоже восходит» был опубликован в 1926 году. В 1927 году он развелся с Ричардсон и женился на Полине Пфайффер. Они развелись после его возвращения с гражданской войны в Испании (1936-1939), которую он освещал как журналист и которая легла в основу его романа «По ком звонит колокол» (1940). Марта Геллхорн стала его третьей женой в 1940 году. Он и Геллхорн расстались после того, как он встретил Мэри Уэлш в Лондоне во время Второй мировой войны. Хемингуэй присутствовал вместе с союзными войсками в качестве журналиста при высадке в Нормандии и освобождении Парижа.

Он постоянно жил в Ки-Уэсте, штат Флорида (в 1930-х годах) и на Кубе (в 1940-х и 1950-х годах). В 1954 году он чуть не погиб после авиакатастрофы, произошедшей в один день, и травмы оставили его в болезненном состоянии и плохом самочувствии до конца жизни. В 1959 году он купил дом в Кетчуме, штат Айдахо, где в середине 1961 года покончил жизнь самоубийством.

Читайте также, биографии — Мария Каллас

Ранняя жизнь

Эрнест Миллер Хемингуэй родился 21 июля 1899 года в Оук-Парке, штат Иллинойс, богатом пригороде к западу от Чикаго, в семье Кларенса Эдмондса Хемингуэя, врача, и Грейс Холл Хемингуэй, музыканта. Его родители были хорошо образованными и уважаемыми людьми в Оук-Парке, консервативной общине, о которой житель Фрэнк Ллойд Райт сказал: «Так много церквей для такого количества хороших людей, чтобы ходить в них». Когда Кларенс и Грейс Хемингуэй поженились в 1896 году, они жили с отцом Грейс, Эрнестом Миллером Холлом, в честь которого они назвали своего первого сына, второго из шести детей. Его сестра Марселина родилась в 1898 году, за ней последовали Урсула в 1902 году, Маделайн в 1904 году, Кэрол в 1911 году и Лестер в 1915 году. Грейс следовала викторианской традиции не различать детскую одежду по полу. Поскольку их разделял всего год, Эрнест и Марселина были очень похожи друг на друга. Грейс хотела, чтобы они выглядели как близнецы, поэтому в первые три года жизни Эрнеста она держала его волосы длинными и одевала обоих детей в одинаковые женственные одежды с оборками.

Мать Хемингуэя, известный в деревне музыкант, учила сына играть на виолончели, несмотря на его отказ учиться; хотя позже в жизни он признал, что уроки музыки способствовали развитию его писательского стиля, о чем свидетельствует, например, «контрапунктическая структура» романа «По ком звонит колокол». В зрелом возрасте Хемингуэй признавался, что ненавидел свою мать, хотя биограф Майкл С. Рейнольдс отмечает, что он разделял с ней схожие энергии и энтузиазм. Каждое лето семья ездила в Уиндемер на озере Валлон, недалеко от Петоски, штат Мичиган. Там юный Эрнест вместе с отцом учился охотиться, рыбачить и разбивать лагерь в лесах и на озерах Северного Мичигана, что стало первым опытом, который привил ему на всю жизнь страсть к приключениям на природе и жизни в отдаленных или изолированных районах.

Хемингуэй учился в средней школе Оук-Парк и Ривер-Форест в Оук-Парке с 1913 по 1917 год. Он был хорошим спортсменом, занимался многими видами спорта — боксом, легкой атлетикой, водным поло и футболом; два года играл в школьном оркестре вместе со своей сестрой Марселиной; получал хорошие оценки на уроках английского языка. В последние два года обучения в школе он редактировал «Трапецию» и «Табулу» (школьную газету и ежегодник), где подражал языку спортивных журналистов и использовал псевдоним Ринг Ларднер-младший — в знак уважения к Рингу Ларднеру из «Чикаго Трибюн», чей псевдоним был «Line O»Type». Как и Марк Твен, Стивен Крейн, Теодор Драйзер и Синклер Льюис, Хемингуэй был журналистом, прежде чем стать писателем. После окончания средней школы он поступил на работу в газету «Канзас-Сити Стар» в качестве репортера. Хотя он проработал там всего шесть месяцев, в своей работе он опирался на руководство по стилю газеты «Стар»: «Используйте короткие предложения. Используйте короткие первые абзацы. Используйте энергичный английский. Будьте позитивными, а не негативными».

Первая мировая война

В декабре 1917 года, получив отказ в американской армии из-за плохого зрения, Хемингуэй откликнулся на призыв Красного Креста и записался водителем скорой помощи в Италии. В мае 1918 года он отплыл из Нью-Йорка и прибыл в Париж, когда город подвергался обстрелу немецкой артиллерии. В июне он прибыл на итальянский фронт. В свой первый день в Милане он был направлен на место взрыва на заводе по производству боеприпасов, чтобы вместе со спасателями извлечь разорванные останки женщин-работниц. Он описал этот инцидент в своей нехудожественной книге «Смерть после полудня» в 1932 году: «Я помню, что после того, как мы довольно тщательно обыскали всех погибших, мы собрали фрагменты». Через несколько дней он был откомандирован в Фоссальта-ди-Пьяве.

8 июля он был тяжело ранен минометным огнем, только что вернувшись из столовой с шоколадом и сигаретами для бойцов на передовой. Несмотря на ранение, Хемингуэй помог итальянским солдатам спастись, за что был награжден итальянской серебряной медалью «За воинскую доблесть». В то время ему было всего 18 лет. Позже Хемингуэй сказал об этом инциденте: «Когда ты мальчишкой идешь на войну, у тебя есть большая иллюзия бессмертия. Убивают других людей, но не тебя… Потом, когда тебя тяжело ранят в первый раз, ты теряешь эту иллюзию и понимаешь, что это может случиться и с тобой». Он получил тяжелые осколочные ранения обеих ног, был срочно прооперирован в распределительном центре и провел пять дней в полевом госпитале, прежде чем его перевели на излечение в госпиталь Красного Креста в Милане. В госпитале он провел шесть месяцев, где познакомился и завязал крепкую дружбу с «Чинком» Дорман-Смитом, которая длилась десятилетиями, и делил палату с будущим американским сотрудником дипломатической службы, послом и писателем Генри Серрано Виллардом.

Во время выздоровления он влюбился в Агнес фон Куровски, медсестру Красного Креста, которая была старше его на семь лет. Когда Хемингуэй вернулся в Соединенные Штаты в январе 1919 года, он полагал, что Агнес присоединится к нему в течение нескольких месяцев и они поженятся. Вместо этого в марте он получил письмо с ее сообщением о том, что она помолвлена с итальянским офицером. Биограф Джеффри Мейерс пишет, что отказ Агнес опустошил и ранил молодого человека; в дальнейших отношениях Хемингуэй следовал модели поведения: он бросал жену до того, как она бросала его.

Читайте также, биографии — Веспасиан

Торонто и Чикаго

Хемингуэй вернулся домой в начале 1919 года, и ему пришлось перестраиваться. К 20 годам он приобрел на войне зрелость, которая противоречила жизни дома без работы и необходимости восстановления. Как объясняет Рейнольдс, «Хемингуэй не мог сказать своим родителям, что он подумал, когда увидел свое окровавленное колено». Он не мог рассказать им, как ему было страшно «в другой стране с хирургами, которые не могли сказать ему по-английски, оторвется у него нога или нет».

В сентябре он отправился с друзьями-школьниками на рыбалку и в поход в глубинку Верхнего полуострова штата Мичиган. Эта поездка стала вдохновением для его короткого рассказа «Большая двуглавая река», в котором полуавтобиографический персонаж Ник Адамс отправляется в деревню, чтобы найти уединение после возвращения с войны. Друг семьи предложил ему работу в Торонто, и, не имея ничего другого, он согласился. В конце того же года он начал работать внештатным сотрудником и штатным писателем еженедельника «Торонто Стар». В июне следующего года он вернулся в Мичиган, а в сентябре 1920 года переехал в Чикаго, чтобы жить у друзей, продолжая писать статьи для Toronto Star. В Чикаго он работал помощником редактора ежемесячного журнала «Cooperative Commonwealth», где познакомился с писателем Шервудом Андерсоном.

Когда уроженка Сент-Луиса Хэдли Ричардсон приехала в Чикаго, чтобы навестить сестру соседа Хемингуэя по комнате, Хемингуэй влюбился. Позже он утверждал: «Я знал, что она — та девушка, на которой я женюсь». Хэдли, рыжеволосая, с «инстинктом воспитания», была на восемь лет старше Хемингуэя. Несмотря на разницу в возрасте, Хэдли, выросшая с чрезмерно заботливой матерью, казалась менее зрелой, чем обычно для молодой женщины ее возраста. Бернис Керт, автор книги «Женщины Хемингуэя», утверждает, что Хэдли «напоминала» Агнес, но в Хэдли была та детскость, которой не хватало Агнес. Они переписывались в течение нескольких месяцев, а затем решили пожениться и отправиться в Европу. Они хотели посетить Рим, но Шервуд Андерсон убедил их вместо этого посетить Париж, написав для молодой пары рекомендательные письма. Они поженились 3 сентября 1921 года; через два месяца Хемингуэй был принят на работу иностранным корреспондентом в газету Toronto Star, и пара уехала в Париж. О браке Хемингуэя с Хэдли Мейерс заявляет: «С Хэдли Хемингуэй достиг всего того, на что он надеялся с Агнес: любви красивой женщины, комфортного дохода, жизни в Европе».

Читайте также, биографии — Форд, Генри

Париж

Карлос Бейкер, первый биограф Хемингуэя, считает, что, хотя Андерсон предложил Париж, потому что «валютный курс» делал его недорогим местом для жизни, важнее было то, что там жили «самые интересные люди в мире». В Париже Хемингуэй познакомился с американской писательницей и коллекционером произведений искусства Гертрудой Стайн, ирландским писателем Джеймсом Джойсом, американским поэтом Эзрой Паундом (который «мог помочь молодому писателю подняться по карьерной лестнице») и другими писателями.

Хемингуэй первых лет жизни в Париже был «высоким, красивым, мускулистым, широкоплечим, кареглазым, розовощеким, с квадратной челюстью и мягким голосом молодым человеком». Они с Хэдли жили в небольшой квартире на улице Кардинала Лемуана, 74 в Латинском квартале, а он работал в съемной комнате в соседнем здании. Стайн, которая была оплотом модернизма в Париже, стала наставницей Хемингуэя и крестной матерью его сына Джека; она познакомила его с эмигрантскими художниками и писателями квартала Монпарнас, которых она называла «потерянным поколением» — этот термин Хемингуэй популяризировал после публикации романа «Солнце тоже восходит». Будучи завсегдатаем салона Стайн, Хемингуэй познакомился с такими влиятельными художниками, как Пабло Пикассо, Жоан Миро и Хуан Грис. В конце концов, он вышел из-под влияния Стайн, и их отношения переросли в литературную ссору, длившуюся десятилетия. Эзра Паунд встретил Хемингуэя случайно в книжном магазине Сильвии Бич «Шекспир и компания» в 1922 году. В 1923 году они совершили турне по Италии, а в 1924 году жили на одной улице. Между ними завязалась крепкая дружба, а в Хемингуэе Паунд распознал и воспитал молодой талант. Паунд познакомил Хемингуэя с Джеймсом Джойсом, с которым Хемингуэй часто устраивал «алкогольные попойки».

За первые 20 месяцев своего пребывания в Париже Хемингуэй написал 88 рассказов для газеты Toronto Star. Он освещал греко-турецкую войну, где стал свидетелем сожжения Смирны, и писал такие путевые заметки, как «Рыбалка на тунца в Испании» и «Рыбалка на форель по всей Европе: в Испании лучше всего, потом в Германии». Он также описал отступление греческой армии с мирными жителями из Восточной Фракии.

Хемингуэй был потрясен, когда узнал, что Хэдли потеряла чемодан с его рукописями в Лионском вокзале, когда она ехала в Женеву, чтобы встретиться с ним в декабре 1922 года. В сентябре следующего года супруги вернулись в Торонто, где 10 октября 1923 года родился их сын Джон Хэдли Никанор. Во время их отсутствия была опубликована первая книга Хемингуэя «Три рассказа и десять стихотворений». Два рассказа из нее — все, что осталось после потери чемодана, а третий был написан в начале предыдущего года в Италии. Через несколько месяцев был опубликован второй том — «В наше время» (без прописных букв). В небольшой том вошли шесть виньеток и дюжина рассказов, которые Хемингуэй написал предыдущим летом во время своего первого визита в Испанию, где он открыл для себя острые ощущения от корриды. Он скучал по Парижу, считал Торонто скучным и хотел вернуться к жизни писателя, а не журналиста.

Хемингуэй, Хэдли и их сын (по прозвищу Бамби) вернулись в Париж в январе 1924 года и переехали в новую квартиру на улице Нотр-Дам де Шамс. Хемингуэй помогал Форду Мэдоксу Форду редактировать журнал The Transatlantic Review, в котором публиковались произведения Паунда, Джона Дос Пассоса, баронессы Эльзы фон Фрейтаг-Лорингховен и Стайн, а также некоторые ранние рассказы самого Хемингуэя, например, «Индейский лагерь». Когда книга «В наше время» была опубликована в 1925 году, на обложке были комментарии Форда. Рассказ «Индейский лагерь» получил много похвал; Форд считал его важным ранним рассказом молодого писателя, а критики в США хвалили Хемингуэя за то, что он оживил жанр короткого рассказа своим четким стилем и использованием декларативных предложений. За шесть месяцев до этого Хемингуэй познакомился с Ф. Скоттом Фицджеральдом, и между ними завязалась дружба «восхищения и вражды». В том же году Фицджеральд опубликовал роман «Великий Гэтсби»: Хемингуэй прочитал ее, она ему понравилась, и он решил, что следующим его произведением должен быть роман.

Вместе со своей женой Хэдли Хемингуэй впервые посетил фестиваль Сан-Фермин в Памплоне, Испания, в 1923 году, где он был очарован корридой. Именно в это время его стали называть «папа», даже более старшие друзья. Хэдли много позже вспоминала, что у Хемингуэя были свои прозвища для каждого и что он часто что-то делал для своих друзей; она предположила, что ему нравилось, когда на него равнялись. Она не помнила, как именно появилось это прозвище, но оно точно прижилось. Хемингуэи вернулись в Памплону в 1924 году и в третий раз в июне 1925 года; в том году они привезли с собой группу американских и британских экспатриантов: Мичиганский друг детства Хемингуэя Билл Смит, Дональд Огден Стюарт, леди Дафф Твисден (недавно разведенная), ее любовник Пэт Гатри и Гарольд Лоеб. Через несколько дней после окончания фиесты, в свой день рождения (21 июля), он начал писать черновик романа «Солнце тоже восходит», который закончил через восемь недель. Несколько месяцев спустя, в декабре 1925 года, Хемингуэи уехали зимовать в Шрунс, Австрия, где Хемингуэй начал активно пересматривать рукопись. Полин Пфайффер присоединилась к ним в январе и, вопреки совету Хэдли, убедила Хемингуэя подписать контракт со «Скрибнерс». Он уехал из Австрии в Нью-Йорк, чтобы встретиться с издателями, а по возвращении, во время остановки в Париже, начал роман с Пфайффер, после чего в марте вернулся к Шрунсу, чтобы закончить правки. Рукопись прибыла в Нью-Йорк в апреле; в августе 1926 года в Париже он исправил последнюю гранку, а в октябре «Скрибнерс» опубликовал роман.

Роман «Солнце тоже встает» олицетворяет послевоенное поколение эмигрантов, получил хорошие отзывы и «признан величайшим произведением Хемингуэя». Сам Хемингуэй позже писал своему редактору Максу Перкинсу, что «смысл книги» не столько в том, что поколение было потеряно, сколько в том, что «земля пребывает вечно»; он считал, что герои «Солнце тоже встает», возможно, были «потрепаны», но не потеряны.

Брак Хемингуэя с Хэдли ухудшился, пока он работал над романом «Солнце тоже восходит». В начале 1926 года Хедли стало известно о его романе с Пфайффер, которая приехала с ними в Памплону в июле того же года. По возвращении в Париж Хэдли попросила о раздельном проживании; в ноябре она официально потребовала развода. Они разделили свое имущество, а Хэдли приняла предложение Хемингуэя получить доходы от «Солнце тоже восходит». Пара развелась в январе 1927 года, а в мае Хемингуэй женился на Пфайффер.

Пфайффер, которая была из богатой католической семьи из Арканзаса, переехала в Париж, чтобы работать в журнале Vogue. Перед свадьбой Хемингуэй перешел в католицизм. Они провели медовый месяц в Ле Грау-дю-Руа, где он заразился сибирской язвой, и планировал свой следующий сборник рассказов «Мужчины без женщин», который был опубликован в октябре 1927 года и включал его рассказ о боксе «Пятьдесят гран». Главный редактор журнала Cosmopolitan Рэй Лонг высоко оценил «Пятьдесят грандов», назвав его «одним из лучших рассказов, которые когда-либо попадали мне в руки… лучший рассказ о призовых боях, который я когда-либо читал… замечательное реалистическое произведение».

К концу года Полин, которая была беременна, захотела переехать обратно в Америку. Джон Дос Пассос порекомендовал Ки-Уэст, и они покинули Париж в марте 1928 года. Хемингуэй получил серьезную травму в парижской ванной комнате, когда он потянул на себя люк, думая, что тянет за цепочку унитаза. После этого у него остался заметный шрам на лбу, который он носил до конца жизни. Когда Хемингуэя спрашивали о шраме, он неохотно отвечал. После отъезда из Парижа Хемингуэй «больше никогда не жил в большом городе».

Читайте также, биографии — Александр VI

Ки-Уэст и Карибский бассейн

Хемингуэй и Полин отправились в Канзас-Сити, где 28 июня 1928 года родился их сын Патрик. У Полин были трудные роды; Хемингуэй выдумал версию этого события в рамках романа «Прощай, оружие». После рождения Патрика Полин и Хемингуэй путешествовали по Вайомингу, Массачусетсу и Нью-Йорку. Зимой он был в Нью-Йорке с Бамби, собираясь сесть на поезд во Флориду, когда получил телеграмму, в которой сообщалось, что его отец покончил с собой. Хемингуэй был опустошен: ранее он написал отцу письмо, в котором просил его не беспокоиться о финансовых трудностях; письмо пришло через несколько минут после самоубийства. Он понял, что, должно быть, чувствовала Хэдли после самоубийства ее собственного отца в 1903 году, и заметил: «Я, вероятно, пройду тот же путь».

Вернувшись в Ки-Уэст в декабре, Хемингуэй работал над черновиком «Прощания с оружием» до отъезда во Францию в январе. Он закончил его в августе, но отложил пересмотр. Сериализация в журнале Scribner»s Magazine должна была начаться в мае, но уже в апреле Хемингуэй все еще работал над концовкой, которую он переписывал, возможно, семнадцать раз. Законченный роман был опубликован 27 сентября. Биограф Джеймс Меллоу считает, что «Прощай, оружие!» утвердил Хемингуэя в качестве крупного американского писателя и показал уровень сложности, который не был заметен в «Солнце тоже восходит» (повесть была превращена в пьесу ветерана войны Лоуренса Сталлингса, которая легла в основу фильма с Гэри Купером в главной роли). В середине 1929 года в Испании Хемингуэй работал над своей следующей работой, «Смерть после полудня». Он хотел написать исчерпывающий трактат о корриде, объясняющий тореро и корриды, снабженный глоссариями и приложениями, поскольку считал, что коррида «представляет большой трагический интерес, будучи буквально жизнью и смертью».

В начале 1930-х годов Хемингуэй проводил зиму в Ки-Уэсте, а лето в Вайоминге, где он нашел «самую красивую страну, которую он видел на американском Западе», и охотился на оленей, лосей и медведей гризли. Там к нему присоединился Дос Пассос, а в ноябре 1930 года, после того как он привез Дос Пассоса на железнодорожную станцию в Биллингсе, штат Монтана, Хемингуэй сломал руку в автомобильной аварии. Хирург вправил сложный спиральный перелом и скрепил кость сухожилием кенгуру. Хемингуэй пролежал в больнице семь недель, за ним ухаживала Полин; на заживление нервов в его пишущей руке ушел целый год, в течение которого он страдал от сильных болей.

Его третий сын, Грегори Хэнкок Хемингуэй, родился через год, 12 ноября 1931 года, в Канзас-Сити. Дядя Полины купил супругам дом в Ки-Уэсте с каретным домиком, второй этаж которого был переоборудован под писательскую студию. Находясь в Ки-Уэсте, Хемингуэй часто посещал местный бар Sloppy Joe»s. Он приглашал друзей, в том числе Уолдо Пирса, Дос Пассоса и Макса Перкинса, на рыбалку и в мужскую экспедицию на Драй Тортугас. Тем временем он продолжал путешествовать в Европу и на Кубу, и хотя в 1933 году он писал о Ки-Уэсте: «У нас здесь прекрасный дом, и дети в полном порядке», Меллоу считает, что он «был явно неспокоен».

В 1933 году Хемингуэй и Полин отправились на сафари в Кению. Это 10-недельное путешествие послужило материалом для романа «Зеленые холмы Африки», а также для рассказов «Снега Килиманджаро» и «Короткая счастливая жизнь Фрэнсиса Макомбера». Пара посетила Момбасу, Найроби и Мачакос в Кении, а затем отправилась на территорию Танганьики, где охотилась в Серенгети, вокруг озера Маньяра, а также к западу и юго-востоку от современного Национального парка Тарангире. Их проводником был известный «белый охотник» Филип Персиваль, который сопровождал Теодора Рузвельта во время его сафари 1909 года. Во время этих путешествий Хемингуэй заразился амебной дизентерией, которая вызвала выпадение кишечника, и его эвакуировали самолетом в Найроби, и этот опыт отражен в романе «Снега Килиманджаро». По возвращении в Ки-Уэст в начале 1934 года Хемингуэй начал работу над романом «Зеленые холмы Африки», который он опубликовал в 1935 году, получив неоднозначные отзывы.

В 1934 году Хемингуэй купил яхту, назвал ее «Пилар» и начал плавать по Карибскому бассейну. В 1935 году он впервые прибыл на Бимини, где провел значительное количество времени. В этот период он также работал над романом «Иметь и не иметь», опубликованным в 1937 году во время его пребывания в Испании, единственным романом, который он написал в 1930-е годы.

Гражданская война в Испании

В 1937 году Хемингуэй отправился в Испанию для освещения гражданской войны в Испании для Североамериканского газетного альянса (NANA), несмотря на нежелание Полин, чтобы он работал в зоне военных действий. Он и Дос Пассос подписали контракт с голландским режиссером Йорисом Ивенсом на работу в качестве сценаристов фильма «Испанская земля». Дос Пассос покинул проект после казни Хосе Роблеса, его друга и переводчика с испанского, что вызвало разлад между двумя писателями.

В Испании к Хемингуэю присоединилась журналистка и писательница Марта Геллхорн, с которой он познакомился в Ки-Уэсте годом ранее. Как и Хэдли, Марта была уроженкой Сент-Луиса, и, как Полин, она работала в парижском Vogue. Керт говорит о Марте: «Она никогда не угождала ему так, как это делали другие женщины». В июле 1937 года он посетил Второй международный конгресс писателей, целью которого было обсуждение отношения интеллигенции к войне, проходивший в Валенсии, Барселоне и Мадриде, на котором присутствовали многие писатели, включая Андре Мальро, Стивена Спендера и Пабло Неруду. В конце 1937 года, находясь в Мадриде с Мартой, Хемингуэй написал свою единственную пьесу «Пятая колонна», когда город подвергался бомбардировкам франкистских войск. Он вернулся в Ки-Уэст на несколько месяцев, а затем дважды в Испанию в 1938 году, где он присутствовал на битве при Эбро, последнем выступлении республиканцев, и был среди британских и американских журналистов, которые одними из последних покидали битву, переправляясь через реку.

Куба

В начале 1939 года Хемингуэй переправился на Кубу на своей лодке, чтобы поселиться в отеле Ambos Mundos в Гаване. Это была фаза разлуки с Полиной, которая началась после того, как Хемингуэй познакомился с Мартой Геллхорн. Марта вскоре присоединилась к нему на Кубе, и они арендовали «Finca Vigía» («Смотровая ферма»), участок площадью 15 акров (61 000 м2) в 15 милях (24 км) от Гаваны. Полина и дети покинули Хемингуэя тем же летом, после того как семья воссоединилась во время визита в Вайоминг; когда его развод с Полиной был завершен, он и Марта поженились 20 ноября 1940 года в Шайенне, штат Вайоминг.

Хемингуэй перенес свою основную летнюю резиденцию в Кетчум, штат Айдахо, недалеко от недавно построенного курорта Солнечная долина, а зимнюю резиденцию перевез на Кубу. Ему было неприятно, когда парижский друг позволял своим кошкам есть со стола, но на Кубе он полюбил кошек и держал десятки из них на участке. Потомки его кошек живут в его доме в Ки-Уэсте.

Геллхорн вдохновила его на написание самого известного романа «По ком звонит колокол», который он начал в марте 1939 года и закончил в июле 1940 года. Он был опубликован в октябре 1940 года. Он писал «По ком звонит колокол» на Кубе, в Вайоминге и Солнечной долине. Эта книга стала выбором клуба «Книга месяца», за несколько месяцев была продана тиражом в полмиллиона экземпляров, номинирована на Пулитцеровскую премию и, по словам Мейерса, «триумфально восстановила литературную репутацию Хемингуэя».

В январе 1941 года Марта была отправлена в Китай по заданию журнала «Кольерс». Хемингуэй поехал с ней, присылая депеши для газеты «ПМ», но в целом Китай ему не понравился. В книге 2009 года предполагается, что в этот период он мог быть завербован для работы на агентов советской разведки под именем «Агент Арго». Они вернулись на Кубу до объявления войны Соединенными Штатами в декабре того же года, когда он убедил кубинское правительство помочь ему переоборудовать судно «Пилар», которое он намеревался использовать для засады немецких подводных лодок у берегов Кубы.

Вторая мировая война

Хемингуэй находился в Европе с мая 1944 года по март 1945 года. Прибыв в Лондон, он встретил корреспондента журнала «Тайм» Мэри Уэлш, в которую влюбился. Марта была вынуждена пересечь Атлантику на корабле, начиненном взрывчаткой, потому что Хемингуэй отказался помочь ей получить пропуск для прессы на самолет, и она прибыла в Лондон, чтобы найти его в больнице с сотрясением мозга после автомобильной аварии. Она была несимпатична к его тяжелому положению; она обвинила его в хулиганстве и сказала ему, что с ней «покончено, абсолютно покончено». В последний раз Хемингуэй видел Марту в марте 1945 года, когда он готовился вернуться на Кубу, а их развод был оформлен в конце того же года. Тем временем он сделал Мэри Уэлш предложение выйти за него замуж во время их третьей встречи.

По словам Майерса, Хемингуэй сопровождал войска на высадке в Нормандии, надев на голову большую повязку, но его сочли «ценным грузом» и не пустили на берег. Десантные корабли подошли к пляжу Омаха, но попали под вражеский огонь и повернули назад. Позже Хемингуэй писал в журнале Collier»s, что он мог видеть «первую, вторую, третью, четвертую и пятую волны лежавших там, где они упали, похожие на множество тяжело нагруженных тюков на плоском галечном участке между морем и первым укрытием». Меллоу объясняет, что в тот первый день никому из корреспондентов не разрешили высадиться, и Хемингуэй был возвращен на судно «Доротея Дикс».

В конце июля он присоединился к «22-му пехотному полку под командованием полковника Чарльза «Бака» Лэнхема, который двигался к Парижу», и Хемингуэй стал фактическим командиром небольшой группы деревенских ополченцев в Рамбуйе под Парижем. Пол Фасселл отмечает: «У Хемингуэя возникли значительные проблемы, когда он играл роль капитана пехоты в группе людей Сопротивления, которую он собрал, потому что корреспондент не должен руководить войсками, даже если он делает это хорошо». На самом деле это противоречило Женевской конвенции, и Хемингуэю предъявили официальные обвинения; он сказал, что «отмазался», заявив, что только давал советы.

25 августа он присутствовал на освобождении Парижа в качестве журналиста; вопреки легенде Хемингуэя, он не был первым в городе и не освобождал «Ритц». В Париже он посетил Сильвию Бич и Пабло Пикассо вместе с Мэри Уэлш, которая присоединилась к нему там; в духе счастья он простил Гертруду Стайн. Позже в том же году он наблюдал тяжелые бои в битве за Хюртгенский лес. 17 декабря 1944 года он, несмотря на болезнь, поехал в Люксембург, чтобы освещать «Битву за Дугу». Однако, как только он прибыл, Лэнхем передал его врачам, которые госпитализировали его с пневмонией; через неделю он выздоровел, но большая часть боевых действий уже закончилась.

В 1947 году Хемингуэй был награжден Бронзовой звездой за храбрость во время Второй мировой войны. Он был отмечен за то, что «находился под огнем в районах боевых действий, чтобы получить точную картину условий», с похвалой, что «благодаря своему таланту выражения мистер Хемингуэй позволил читателям получить яркое представление о трудностях и победах солдата на передовой и его организации в бою».

Куба и Нобелевская премия

Хемингуэй говорил, что с 1942 по 1945 год, во время пребывания на Кубе, он «был не у дел как писатель». В 1946 году он женился на Мэри, у которой через пять месяцев случилась внематочная беременность. В годы после войны семья Хемингуэев пережила ряд несчастных случаев и проблем со здоровьем: в автомобильной аварии 1945 года он «разбил колено» и получил еще одну «глубокую рану на лбу»; Мэри сломала сначала правую, а затем левую лодыжку во время катания на лыжах. В результате автомобильной аварии 1947 года Патрик получил ранение в голову и тяжело заболел. Хемингуэй погрузился в депрессию, когда начали умирать его друзья-литераторы: в 1939 году Уильям Батлер Йитс и Форд Мэдокс Форд; в 1940 году Ф. Скотт Фицджеральд; в 1941 году Шервуд Андерсон и Джеймс Джойс; в 1946 году Гертруда Стайн; а в следующем 1947 году Макс Перкинс, давний редактор и друг Хемингуэя по издательству «Скрибнерс». В этот период он страдал от сильных головных болей, высокого кровяного давления, проблем с весом и, в конце концов, диабета — в значительной степени это было результатом предыдущих несчастных случаев и многолетнего злоупотребления алкоголем. Тем не менее, в январе 1946 года он начал работу над «Райским садом» и к июню закончил 800 страниц. В послевоенные годы он также начал работу над трилогией, предварительно названной «Земля», «Море» и «Воздух», которую он хотел объединить в один роман под названием «Морская книга». Однако оба проекта застопорились, и Меллоу говорит, что неспособность Хемингуэя продолжать работу была «симптомом его проблем» в эти годы.

В 1948 году Хемингуэй и Мэри отправились в Европу и остановились в Венеции на несколько месяцев. Находясь там, Хемингуэй влюбился в 19-летнюю Адриану Иванчич. Платонический роман вдохновил его на роман «Через реку и в деревья», написанный на Кубе во время разлада с Мэри и опубликованный в 1950 году под негативными отзывами. В следующем году, разгневанный критическим приемом «Через реку и в деревья», он написал черновик романа «Старик и море» за восемь недель, заявив, что это «лучшее, что я могу написать за всю свою жизнь». Роман «Старик и море» стал книгой месяца, сделал Хемингуэя международной знаменитостью и получил Пулитцеровскую премию в мае 1952 года, за месяц до того, как он отправился во второе путешествие в Африку.

В 1954 году, находясь в Африке, Хемингуэй был почти смертельно ранен в двух последовательных авиакатастрофах. Он заказал экскурсионный полет над Бельгийским Конго в качестве рождественского подарка Мэри. По пути, чтобы сфотографировать водопад Мерчисон с воздуха, самолет врезался в заброшенный столб и «аварийно приземлился в густой кустарник». Хемингуэй получил ранение в голову, а Мэри сломала два ребра. На следующий день, пытаясь добраться до медицинской помощи в Энтеббе, они сели на борт второго самолета, который взорвался при взлете, и Хемингуэй получил ожоги и еще одно сотрясение мозга, достаточно серьезное, чтобы вызвать утечку мозговой жидкости. Прибыв в Энтеббе, они обнаружили репортеров, освещавших историю смерти Хемингуэя. Он проинформировал репортеров и провел следующие несколько недель, восстанавливая силы и читая ошибочные некрологи. Несмотря на травмы, Хемингуэй сопровождал Патрика и его жену в запланированной на февраль рыболовной экспедиции, но из-за боли он был раздражительным и с ним было трудно ужиться. Когда начался пожар в кустах, он снова пострадал, получив ожоги второй степени на ногах, передней части туловища, губах, левой руке и правом предплечье. Спустя несколько месяцев в Венеции Мэри сообщила друзьям о всех травмах Хемингуэя: два расколотых диска, разрыв почки и печени, вывих плеча и проломленный череп. Эти аварии, возможно, спровоцировали последующее ухудшение физического состояния. После авиакатастроф Хемингуэй, который «на протяжении большей части своей жизни был тонко контролируемым алкоголиком, пил больше обычного, чтобы справиться с болью от полученных травм».

В октябре 1954 года Хемингуэй получил Нобелевскую премию по литературе. Он скромно сказал прессе, что премию заслужили Карл Сэндбург, Исак Динесен и Бернард Беренсон, но с радостью принял денежную премию. Меллоу говорит, что Хемингуэй «жаждал Нобелевской премии», но когда он получил ее, спустя несколько месяцев после авиакатастрофы и последовавшего за ней освещения в мировой прессе, «в голове Хемингуэя, должно быть, затаилось подозрение, что его заметки в некрологе сыграли свою роль в решении академии». Поскольку он страдал от боли после несчастного случая в Африке, он решил не ехать в Стокгольм. Вместо этого он послал для чтения речь, определяющую жизнь писателя:

Писательство, в лучшем случае, — это одинокая жизнь. Организации для писателей смягчают одиночество писателя, но я сомневаюсь, что они улучшают его творчество. По мере того, как он избавляется от одиночества, растет его общественный авторитет, и часто его творчество ухудшается. Ведь он делает свою работу в одиночестве, и если он достаточно хороший писатель, он должен каждый день смотреть в лицо вечности или ее отсутствию.

С конца 1955 года до начала 1956 года Хемингуэй был прикован к постели. Ему посоветовали бросить пить, чтобы уменьшить повреждения печени, и он сначала последовал этому совету, но затем пренебрег им. В октябре 1956 года он вернулся в Европу и встретился с баскским писателем Пио Бароха, который был тяжело болен и умер через несколько недель. Во время поездки Хемингуэй снова заболел и лечился от «высокого кровяного давления, болезни печени и артериосклероза».

В ноябре 1956 года, находясь в Париже, он вспомнил о сундуках, которые он хранил в отеле «Ритц» в 1928 году и никогда не доставал. Когда Хемингуэй вновь достал и открыл чемоданы, он обнаружил, что они заполнены записными книжками и письмами, написанными в парижские годы. Взволнованный этим открытием, вернувшись на Кубу в начале 1957 года, он начал оформлять найденные произведения в мемуары «Праздник движения» (A Moveable Feast). К 1959 году у него закончился период интенсивной деятельности: он закончил «Праздник в движении» (добавил главы к «Райскому саду») и работал над «Островами в потоке». Последние три книги хранились в сейфе в Гаване, пока он сосредоточился на завершении работы над «Праздником». Автор Майкл Рейнольдс утверждает, что именно в этот период Хемингуэй скатился в депрессию, из которой так и не смог выйти.

Finca Vigía стала переполнена гостями и туристами, а Хемингуэй, начав испытывать неудовлетворенность от жизни там, задумался о переезде на постоянное место жительства в Айдахо. В 1959 году он купил дом с видом на реку Биг Вуд, недалеко от Кетчума, и покинул Кубу — хотя, по всей видимости, он остался в хороших отношениях с правительством Кастро, сказав в интервью газете «Нью-Йорк Таймс», что он был «в восторге» от свержения Кастро Батисты. Он был на Кубе в ноябре 1959 года, между возвращением из Памплоны и поездкой на запад в Айдахо, и в следующем году на свой 61-й день рождения; однако в том году он и Мэри решили уехать, услышав новость о том, что Кастро хочет национализировать собственность, принадлежащую американцам и другим иностранным гражданам. 25 июля 1960 года Хемингуэи в последний раз покинули Кубу, оставив произведения искусства и рукописи в банковском хранилище в Гаване. После вторжения в залив Свиней в 1961 году финка Вигия была экспроприирована кубинским правительством вместе с коллекцией Хемингуэя, состоящей из «четырех-шести тысяч книг». Президент Кеннеди организовал для Мэри Хемингуэй поездку на Кубу, где она встретилась с Фиделем Кастро и получила документы и картину своего мужа в обмен на передачу Finca Vigía в дар Кубе.

Айдахо и самоубийство

Хемингуэй продолжал перерабатывать материал, который был опубликован под названием A Moveable Feast, на протяжении 1950-х годов. В середине 1959 года он посетил Испанию, чтобы написать серию статей о корриде по заказу журнала «Лайф». Журнал «Лайф» требовал всего 10 000 слов, но рукопись вышла из-под контроля. Впервые в жизни он не смог организовать свою работу, поэтому попросил А. Э. Хотчнера поехать на Кубу, чтобы помочь ему. Хотчнер помог ему сократить статью в «Лайф» до 40 000 слов, и издательство «Скрибнерс» согласилось на полную версию книги («Опасное лето») объемом почти 130 000 слов. Хотчнер обнаружил, что Хемингуэй «необычайно нерешителен, неорганизован и растерян» и сильно страдает от ухудшения зрения.

Хемингуэй и Мэри в последний раз покинули Кубу 25 июля 1960 года. Он устроил небольшой офис в своей нью-йоркской квартире и попытался работать, но вскоре уехал. Затем он в одиночку отправился в Испанию, чтобы сфотографироваться для обложки журнала Life. Через несколько дней в новостях сообщили, что он серьезно болен и находится на грани смерти, что повергло Мэри в панику, пока она не получила от него телеграмму: «Сообщения ложные. Направляюсь в Мадрид. Люблю папу». Он действительно был серьезно болен и считал, что находится на грани срыва. Чувствуя себя одиноким, он на несколько дней улегся в постель и погрузился в молчание, несмотря на то, что первые части «Опасного лета» были опубликованы в журнале Life в сентябре 1960 года и получили хорошие отзывы. В октябре он уехал из Испании в Нью-Йорк, где отказался покидать квартиру Мэри, полагая, что за ним следят. Она быстро отвезла его в Айдахо, где врач Джордж Савьерс встретил их у поезда.

В это время Хемингуэй постоянно беспокоился о деньгах и своей безопасности. Он беспокоился о своих налогах и о том, что никогда не вернется на Кубу, чтобы забрать рукописи, которые он оставил в банковском хранилище. Он стал параноиком, думая, что ФБР активно следит за его передвижениями в Кетчуме. На самом деле ФБР завело на него досье во время Второй мировой войны, когда он использовал судно «Пилар» для патрулирования вод у берегов Кубы, а в 1950-е годы Дж. Эдгар Гувер приставил к нему агента в Гаване. Не имея возможности ухаживать за мужем, Мэри попросила Савьера в конце ноября перевезти Хемингуэя в клинику Майо в Миннесоте для лечения гипертонии, как он сказал своему пациенту. ФБР знало, что Хемингуэй находился в клинике Майо, о чем агент позже сообщил в письме, написанном в январе 1961 года.

Для сохранения анонимности Хемингуэй регистрировался под фамилией Савьерс. Майерс пишет, что «аура секретности окружала лечение Хемингуэя в Мэйо», но подтверждает, что в декабре 1960 года его лечили электросудорожной терапией (ЭСТ) целых 15 раз, а в январе 1961 года его «выписали разрушенным». Рейнольдс получил доступ к записям Хемингуэя в Мэйо, в которых зафиксировано десять сеансов ЭСТ. Врачи в Рочестере сказали Хемингуэю, что депрессивное состояние, от которого он лечился, могло быть вызвано его длительным употреблением ресерпина и риталина.

Хемингуэй вернулся в Кетчум в апреле 1961 года, через три месяца после выписки из клиники Майо, когда однажды утром Мэри «нашла Хемингуэя с ружьем в руках» на кухне. Она позвонила Савьеру, который ввел ему успокоительное и госпитализировал его в больницу Солнечной долины; как только погода прояснилась, Савьер снова вылетел в Рочестер со своим пациентом. Во время этого визита Хемингуэй прошел три процедуры электрошока. Его выписали в конце июня, и 30 июня он был дома в Кетчуме. Через два дня он «вполне сознательно» застрелился из своего любимого ружья рано утром 2 июля 1961 года. Он отпер подвальную кладовую, где хранилось его оружие, поднялся наверх в фойе парадного входа и выстрелил в себя из «двуствольного ружья, которым он пользовался так часто, что оно могло быть его другом».

Мэри дали успокоительное и отвезли в больницу, а на следующий день она вернулась домой, где убралась в доме и занялась организацией похорон и путешествий. Бернис Керт пишет, что это «не казалось ей сознательной ложью», когда она сказала прессе, что его смерть была случайной. В интервью прессе пять лет спустя Мэри подтвердила, что он застрелился.

Семья и друзья прилетели в Кетчум на похороны, которые проводил местный католический священник, считавший, что смерть была случайной. Во время похорон алтарник упал в обморок у гроба, а брат Хемингуэя Лестер написал: «Мне показалось, что Эрнест одобрил бы все это». Он похоронен на кладбище Кетчума.

Поведение Хемингуэя в последние годы жизни было похоже на поведение его отца перед тем, как он покончил с собой; его отец, возможно, страдал наследственным гемохроматозом, при котором чрезмерное накопление железа в тканях приводит к умственной и физической деградации. Медицинские документы, ставшие доступными в 1991 году, подтвердили, что в начале 1961 года Хемингуэю был поставлен диагноз «гемохроматоз». Его сестра Урсула и брат Лестер также покончили с собой. Возникли и другие теории, объясняющие ухудшение психического здоровья Хемингуэя, включая то, что многочисленные сотрясения мозга в течение жизни могли вызвать у него хроническую травматическую энцефалопатию (ХТЭ), что в конечном итоге привело к самоубийству. Здоровье Хемингуэя еще более ухудшилось из-за сильного пьянства на протяжении большей части его жизни.

На мемориале Хемингуэя, расположенном к северу от Солнечной долины, высечена надгробная надпись, которую Хемингуэй написал для своего друга несколько десятилетий назад:

Стиль написания

В 1926 году газета «Нью-Йорк Таймс» написала о первом романе Хемингуэя: «Никакой анализ не сможет передать качество «Солнце тоже восходит». Это действительно захватывающая история, рассказанная в стройной, жесткой, спортивной повествовательной прозе, которая ставит в небытие более литературный английский язык». Роман «Солнце тоже встает» написан свободной, жесткой прозой, которая сделала Хемингуэя знаменитым и, по словам Джеймса Нагеля, «изменила характер американской литературы». В 1954 году, когда Хемингуэю была присуждена Нобелевская премия по литературе, она была присуждена «за его мастерское владение искусством повествования, наиболее ярко продемонстрированное в романе «Старик и море», и за то влияние, которое он оказал на современный стиль».

Генри Луис Гейтс считает, что стиль Хемингуэя в корне сформировался «в ответ на опыт мировой войны». После Первой мировой войны он и другие модернисты «потеряли веру в центральные институты западной цивилизации», реагируя на изощренный стиль писателей 19 века и создавая стиль, «в котором смысл устанавливается через диалог, через действие и молчание — художественную литературу, в которой ничего важного — или, по крайней мере, очень мало — не говорится прямо».

В художественной литературе Хемингуэя часто использовались грамматические и стилистические структуры из других языков, помимо английского. Критики Аллен Джозефс, Мими Гладштейн и Джеффри Херлихи-Мера изучали влияние испанского языка на прозу Хемингуэя, которая иногда появляется непосредственно на другом языке (курсивом, как в романе «Старик и море») или в дословном переводе на английский. Он также часто использовал двуязычные каламбуры и межъязыковую игру слов в качестве стилистических приемов.

Поскольку он начинал как автор коротких рассказов, Бейкер считает, что Хемингуэй научился «извлекать максимум из минимума, подрезать язык, умножать интенсивность и говорить только правду так, чтобы можно было сказать больше, чем правда». Хемингуэй называл свой стиль теорией айсберга: факты плавают над водой; несущая конструкция и символизм действуют вне поля зрения. Концепцию теории айсберга иногда называют «теорией упущения». Хемингуэй считал, что писатель может описать одну вещь (например, рыбалку Ника Адамса в «Большой двуглавой реке»), хотя под поверхностью происходит совершенно другая вещь (Ник Адамс сосредоточен на рыбалке настолько, что ему не нужно думать ни о чем другом). Пол Смит пишет, что первые рассказы Хемингуэя, собранные в сборнике «В наше время», показывают, что он все еще экспериментировал со своим стилем письма. Он избегал сложного синтаксиса. Около 70 процентов предложений — это простые предложения — детский синтаксис без подчинения.

Джексон Бенсон считает, что Хемингуэй использовал автобиографические детали в качестве обрамления жизни в целом, а не только своей жизни. Например, Бенсон считает, что Хемингуэй использовал свои переживания и притягивал их к сценариям «что если»: «Что, если бы я был ранен так, что не мог бы спать по ночам? Что, если бы меня ранили и сделали сумасшедшим, что было бы, если бы меня отправили обратно на фронт?». В книге «Искусство короткого рассказа» Хемингуэй объясняет: «Я убедился в нескольких вещах. Если вы опускаете важные вещи или события, о которых вы знаете, рассказ становится сильнее. Если вы оставите или пропустите что-то, потому что вы этого не знаете, рассказ будет бесполезен. Тест любой истории — это то, насколько хороши те вещи, которые вы, а не ваши редакторы, опускаете».

Простота прозы обманчива. Зои Тродд считает, что Хемингуэй создал скелетные предложения в ответ на замечание Генри Джеймса о том, что Первая мировая война «израсходовала слова». Хемингуэй предлагает «многофокусную» фотографическую реальность. Его теория айсберга бездействия — это фундамент, на котором он строит свои произведения. Синтаксис, в котором отсутствуют подчинительные союзы, создает статичные предложения. Фотографический стиль «моментального снимка» создает коллаж образов. Многие виды внутренней пунктуации (двоеточия, точки с запятой, тире, скобки) опущены в пользу коротких декларативных предложений. Предложения строятся друг на друге, как и события, создавая ощущение целого. В одной истории существует несколько нитей; «встроенный текст» позволяет перейти к другому ракурсу. Он также использует другие кинематографические приемы — быстрое «перерезание» от одной сцены к другой или «вкрапление» одной сцены в другую. Намеренные пропуски позволяют читателю заполнить пробел, как бы отвечая на указания автора, и создают трехмерную прозу.

Хемингуэй обычно использовал слово «и» вместо запятых. Такое использование полисиндетона может служить для передачи непосредственности. Полисиндетонные предложения Хемингуэя — или, в более поздних произведениях, его использование подчиненных предложений — используют союзы для сопоставления поразительных видений и образов. Бенсон сравнивает их с хайкусами. Многие последователи Хемингуэя неправильно истолковывали его лидерство и осуждали любое выражение эмоций; Сол Беллоу сатирически описал этот стиль так: «У вас есть эмоции? Задушите их». Однако намерение Хемингуэя состояло не в том, чтобы устранить эмоции, а в том, чтобы изобразить их более научно. Хемингуэй считал, что описывать эмоции легко и бессмысленно; он создавал коллажи из изображений, чтобы уловить «реальную вещь, последовательность движений и фактов, которые вызвали эмоцию и которые будут актуальны и через год, и через десять лет, а если повезет и если вы изложите их достаточно чисто, то всегда». Такое использование образа в качестве объективного коррелята характерно для Эзры Паунда, Т. С. Элиота, Джеймса Джойса и Марселя Пруста. В письмах Хемингуэй несколько раз за эти годы ссылается на «Воспоминание о вещах прошлого» Пруста и указывает на то, что он прочел эту книгу по меньшей мере дважды.

Читайте также, биографии — Калигула

Темы

В произведениях Хемингуэя звучат темы любви, войны, путешествий, дикой природы и потерь. Хемингуэй часто писал об американцах за границей. «В шести из семи романов, опубликованных при его жизни, — пишет Джеффри Херлихи в книге «Экспатриантский национализм Хемингуэя», — главный герой находится за границей, двуязычен и бикультурен». Херлихи называет это «транснациональным архетипом Хемингуэя» и утверждает, что заграничная обстановка, «далеко не являясь просто экзотическим фоном или космополитической средой, является мотивирующим фактором в действиях персонажа». Критик Лесли Фидлер считает, что тема, которую он определяет как «Священная земля» — американский Запад — расширена в творчестве Хемингуэя до гор Испании, Швейцарии и Африки, а также до рек Мичигана. Американский Запад получил символический отклик в названиях «Отель Монтана» в романах «Солнце тоже восходит» и «По ком звонит колокол». Согласно Штольцфусу и Фидлеру, в произведениях Хемингуэя природа — это место возрождения и отдыха; именно здесь охотник или рыбак может пережить момент трансцендентности в момент убийства своей добычи. Природа — это место, где мужчины существуют без женщин: мужчины ловят рыбу, мужчины охотятся, мужчины находят искупление в природе. Хотя Хемингуэй пишет о спорте, например, о рыбалке, Карлос Бейкер отмечает, что акцент делается скорее на спортсмене, чем на виде спорта. По своей сути, большая часть произведений Хемингуэя может рассматриваться в свете американского натурализма, очевидного в подробных описаниях, таких как в «Большой двуглавой реке».

Фидлер считает, что Хемингуэй инвертирует американскую литературную тему злой «темной женщины» против доброй «светлой женщины». Темная женщина — Бретт Эшли из «Солнце тоже восходит» — богиня; светлая женщина — Марго Макомбер из «Короткой счастливой жизни Фрэнсиса Макомбера» — убийца. Роберт Шоулз утверждает, что ранние рассказы Хемингуэя, такие как «Очень короткий рассказ», представляют «мужской персонаж благоприятно, а женский — неблагоприятно». По словам Рены Сандерсон, ранние критики Хемингуэя восхваляли его мужской мир, ориентированный на мужские занятия, а в художественной литературе женщины делились на «кастратов или рабов любви». Феминистские критики нападали на Хемингуэя как на «врага общества номер один», хотя более поздние переоценки его творчества «дали новое представление о женских персонажах Хемингуэя (и их сильных сторонах) и выявили его собственную чувствительность к гендерным проблемам, тем самым поставив под сомнение старое предположение о том, что его произведения были односторонне мужскими». Нина Байм считает, что Бретт Эшли и Марго Макомбер «являются двумя выдающимися примерами «женщин-стерв» Хемингуэя».

Тема женщин и смерти прослеживается в рассказах уже в «Индейском лагере». Тема смерти пронизывает все произведения Хемингуэя. Янг считает, что в «Индейском лагере» акцент сделан не столько на роженице или отце, который убивает себя, сколько на Нике Адамсе, который становится свидетелем этих событий в детстве и превращается в «сильно побагровевшего и нервного молодого человека». В «Индейском лагере» Хемингуэй разворачивает события, которые формируют личность Адамса. Янг считает, что «Индейский лагерь» содержит «главный ключ» к тому, «чем занимался его автор на протяжении примерно тридцати пяти лет своей писательской карьеры». Штольцфус считает произведение Хемингуэя более сложным, в нем представлена истина, присущая экзистенциализму: если принять «небытие», то искупление достигается в момент смерти. Те, кто встречает смерть с достоинством и мужеством, живут подлинной жизнью. Фрэнсис Макомбер умирает счастливым, потому что последние часы его жизни были подлинными; тореадор в корриде представляет собой вершину подлинной жизни. В своей работе «Использование аутентичности: Хемингуэй и литературное поле» Тимо Мюллер пишет, что художественная литература Хемингуэя успешна, потому что герои живут «подлинной жизнью», а «солдаты, рыбаки, боксеры и жители глубинки являются одними из архетипов подлинности в современной литературе».

Тема эмаскуляции преобладает в творчестве Хемингуэя, особенно в романах «God Rest You Merry, Gentlemen» и «The Sun Also Rises». Эмаскуляция, по мнению Фидлера, является результатом поколения раненых солдат; и поколения, в котором женщины, такие как Бретт, получили эмансипацию. Это также относится к второстепенному персонажу, Фрэнсис Клайн, девушке Кона в начале романа «Солнце тоже восходит». Ее персонаж поддерживает тему не только потому, что идея была представлена в самом начале романа, но и потому, что она оказала влияние на Кона в начале книги, появившись лишь несколько раз. В «God Rest You Merry, Gentlemen» выхолащивание носит буквальный характер и связано с религиозным чувством вины. Бейкер считает, что в произведениях Хемингуэя подчеркивается «естественное» в сравнении с «неестественным». В «Альпийской идиллии» «неестественность» катания на лыжах по снегу поздней весной противопоставляется «неестественности» крестьянина, который позволил мертвому телу своей жены слишком долго пролежать в сарае зимой. Лыжники и крестьянин возвращаются в долину к «естественному» источнику для искупления.

Описания еды и напитков занимают важное место во многих произведениях Хемингуэя. В рассказе «Большая двуглавая река» Хемингуэй описывает, как голодный Ник Адамс готовит на огне в тяжелом чугунном котелке банку свинины с бобами и банку спагетти. Примитивный акт приготовления еды в одиночестве является восстановительным действием и одним из повествований Хемингуэя о послевоенной интеграции.

Сьюзан Бигель пишет, что некоторые критики последнего времени, пишущие через призму более современного социального и культурного контекста спустя несколько десятилетий после смерти Хемингуэя и более чем через полвека после того, как его романы были впервые опубликованы, характеризуют социальную эпоху, изображенную в его произведениях, как женоненавистническую и гомофобную. В своем эссе 1996 года «Критический прием» Бигель проанализировала четыре десятилетия критики Хемингуэя и обнаружила, что «критики, заинтересованные в мультикультурализме», особенно в 1980-х годах, просто игнорировали Хемингуэя, хотя некоторые «апологеты» его творчества были написаны. Типичным, по словам Бигеля, является анализ романа Хемингуэя «Солнце тоже восходит», написанного в 1926 году, в котором критик утверждал: «Хемингуэй никогда не позволяет читателю забыть, что Кон — еврей, не непривлекательный персонаж, который случайно оказался евреем, а персонаж, который непривлекателен потому, что он еврей». Также в 1980-е годы, по словам Бигеля, была опубликована критика, которая сосредоточилась на исследовании «ужаса гомосексуализма» и «расизма», характерных для социальной эпохи, изображенной в художественной литературе Хемингуэя. В общей оценке творчества Хемингуэя Бигель написал следующее: «На протяжении всего своего замечательного художественного произведения он говорит правду о человеческом страхе, чувстве вины, предательстве, насилии, жестокости, пьянстве, голоде, жадности, апатии, экстазе, нежности, любви и похоти».

Наследие Хемингуэя для американской литературы — это его стиль: писатели, пришедшие после него, либо подражали ему, либо избегали его. После публикации романа «Солнце тоже восходит» он стал представителем поколения после Первой мировой войны, установив стиль, которому следовало следовать. Его книги были сожжены в Берлине в 1933 году, «как памятник современного декаданса», а его родители отвергли их как «грязь». Рейнольдс утверждает, что его наследие состоит в том, что он «оставил рассказы и романы, настолько трогательные, что некоторые из них стали частью нашего культурного наследия».

Бенсон считает, что подробности жизни Хемингуэя стали «главным средством эксплуатации», в результате чего возникла индустрия Хемингуэя. Исследователь Хемингуэя Халленгрен считает, что «жесткий стиль» и мачизм должны быть отделены от самого автора. Бенсон соглашается с ним, описывая его как интроверта и замкнутого человека, как Дж. Д. Сэлинджера, хотя Хемингуэй маскировал свою натуру хвастовством. Во время Второй мировой войны Сэлинджер встречался и переписывался с Хемингуэем, влияние которого он признавал. В письме к Хемингуэю Сэлинджер утверждал, что их беседы «подарили ему единственные обнадеживающие минуты за всю войну», и в шутку «назвал себя национальным председателем Клуба поклонников Хемингуэя».

О степени его влияния свидетельствуют многочисленные и разнообразные посвящения Хемингуэю и его произведениям. 3656 Хемингуэй, малая планета, открытая в 1978 году советским астрономом Николаем Черных, была названа в честь Хемингуэя, а в 2009 году в его честь был также назван кратер на Меркурии. В «Устройстве Килиманджаро» Рэя Брэдбери Хемингуэй перенесся на вершину горы Килиманджаро, а в фильме 1993 года «Борьба Эрнеста Хемингуэя» рассказывается о дружбе двух пенсионеров в исполнении Роберта Дюваля и Ричарда Харриса в приморском городке Флориды. О его влиянии также свидетельствуют многочисленные рестораны, носящие его имя, и распространение баров под названием «У Гарри», что является указанием на бар в фильме «Через реку и в деревья». Сын Хемингуэя Джек (Бамби) выпустил линию мебели в честь своего отца, Montblanc создал перьевую ручку Hemingway, и было выпущено множество линий одежды, вдохновленных Хемингуэем. В 1977 году был учрежден Международный конкурс подражания Хемингуэю, чтобы отметить его особый стиль и комичные попытки авторов-любителей подражать ему; участникам предлагается представить одну «действительно хорошую страницу действительно плохого Хемингуэя», а победителей отправляют на самолете в бар Гарри в Италии.

В 1965 году Мэри Хемингуэй основала Фонд Хемингуэя, а в 1970-х годах она передала бумаги своего мужа в Библиотеку Джона Кеннеди. В 1980 году группа исследователей Хемингуэя собралась для оценки переданных бумаг, впоследствии создав Общество Хемингуэя, «призванное поддерживать и развивать науку о Хемингуэе» и издающее журнал «Хемингуэй ревью». В честь Хемингуэя было учреждено множество премий за значительные достижения в области искусства и культуры, в том числе премия Hemingway FoundationPEN и премия Хемингуэя.

В 2012 году он был введен в Чикагский литературный зал славы.

Почти ровно через 35 лет после смерти Хемингуэя, 1 июля 1996 года, его внучка Марго Хемингуэй умерла в Санта-Монике, Калифорния. Марго была супермоделью и актрисой, снявшись вместе со своей младшей сестрой Мариэль в фильме «Помада» 1976 года. Позже ее смерть была признана самоубийством, что сделало ее «пятым человеком в четырех поколениях ее семьи, совершившим самоубийство».

Три дома, связанные с Хемингуэем, включены в Национальный реестр исторических мест США: коттедж Эрнеста Хемингуэя на озере Валлон, штат Мичиган, внесенный в реестр в 1968 году; дом Эрнеста Хемингуэя в Ки-Уэсте, внесенный в реестр в 1968 году; и дом Эрнеста и Мэри Хемингуэй в Кетчуме, внесенный в реестр в 2015 году. Дом его детства в Оук-Парке, штат Иллинойс, является музеем и архивом, посвященным Хемингуэю. Дом детства Хемингуэя в Оук-Парке и его резиденция в Гаване также были превращены в музеи.

5 апреля 2021 года на канале Public Broadcasting System состоялся дебют документального фильма «Хемингуэй», состоящего из трех эпизодов по шесть часов и рассказывающего о жизни, трудах и любви Хемингуэя. Его сопродюсерами и режиссерами выступили Кен Бернс и Линн Новик.

Источники